В субботу, 2 февраля, в УрФУ прошла ежегодная конференция общественников и поисковиков, занимающихся частными расследованиями тайны гибели группы туристов под руководством студента пятого курса УПИ (УрФУ) Игоря Дятлова. Уже после мероприятия Znak.com удалось побеседовать с Михаилом Петровичем Шаравиным, выпускником УПИ, который 26 февраля 1959 года с еще одним туристом Борисом Слобцовым (умер в 2018 году) нашел палатку группы Дятлова. Шаравин рассказал, как это было и почему он скептически относится к намерению Генпрокуратуры провести новое расследование гибели группы.
— Что вы думаете по поводу намерений Генпрокуратуры РФ фактически заново расследовать это дело?
— Я так понял, что они опять оставят истину в стороне. Они ведь не зря выбрали версии, которые на самом деле не подтвердятся. Хотя то, что эти версии не подтвердятся, тоже будет положительным. Останется меньше версий, на которых надо будет сосредоточить усилия.
— Почему вы так уверены, что они не подтвердятся?
— Я нашел палатку и видел, как она стояла. По углам привязаны лыжные палки, вскрываю палатку — там в целом все лежит по порядку. А теперь представьте: лавина или «снежная доска»?! Основание палатки было бы неминуемо сдвинуто, все было бы перемешано со снегом, стойки — самое меньшее — были бы наклонены. Тут ничего этого нет, не было обнаружено! Лавина — выдуманная версия. А автор этой версии не хочет просто нас слушать (напарник Шаравина по поисковой группе был сторонником именно лавинной теории. — Znak.com).
— А версия с ураганом?
— Ветры там бывают сильные, это правда. Но, прежде чем выйти из палатки, они наверняка бы постарались одеться хотя бы. Кто в здравом уме будет выбегать на улицу в мороз раздетым и в спешном состоянии?
— Что касается ракетной версии, были там на месте, когда вы пришли, признаки некоего взрыва или аварии летательного аппарата?
Сокурсники членов группы Дятлова заявили о недоверии к новому следствию Генпрокуратуры РФ
— Прямых признаков не было, а косвенные свидетельства были. Бартоломей (доктор наук Петр Бартоломей, который некогда возглавлял Фонд памяти погибших в 1959 году туристов. — Прим. Znak), в частности, упоминал сегодня о радиосообщении, которое приняла Галя Баталова. С перевала в марте пришла радиограмма о том, что найден поблизости выметенный до земли круг диаметром больше, чем от винта вертолета. Тут же все радиопередачи запретили, а сами радиограммы убрали. Причем тогда же, когда поиски начали развиваться, нас, гражданских поисковиков, дальше определенной территории перестали пускать. Все ребята говорили, что им не давали исследовать местность в окрестностях перевала. Они занимались строго тем, что протыкали снег щупами по склону.
— Вы сами там сколько раз были с поисковыми командами?
— С первой командой. Нас выбросили 23 февраля и забрали 4 марта. Тогда мы испытали, так скажем, сильное психическое воздействие от увиденного. Потом я там был еще один раз, в марте.
— Вы тогда объясняли себе как-то, почему ребята разрезали палатку и побежали полуголые вниз по склону?
— Тогда нам было это непонятно, мы были все в недоумении. Истинное понимание того, что могло привести к экстренному уходу из палатки, родилось гораздо позднее. Уже в процессе ознакомления со всеми материалами. Тогда в воздухе витали только версии. По мере исследований я сам пришел к выводу, что это технократическая авария, произошедшая в воздухе. Она вынудила их разрезать и покинуть палатку. Хотя бы потому, что им нечем стало дышать. Да, и у них у всех были обнаружены следы отравления.
— Какие именно?
— Носоглотка у всех была буквально забита слизью. Это явный признак отравления.
— Почему были у некоторых сломаны ребра и разбиты головы?
— Эти травмы, я считаю, они получили уже не у палатки. Как пройти полтора километра со сломанными ребрами, одно из которых уперлось в сердечную сумку? Они уходили своими ногами. Травмы они получили уже там, внизу. Правда, было сразу подозрение, что у палатки был травмирован один человек. Следы в цепочке, замеченной нами на снегу, были только восьми человек. Может, кого-то вели под руки или как-то транспортировали (чаще всего этим человеком называют Николая Тибо-Бриньоля. — Znak.com).
— То есть погибли они от некоего отравления?
Военный медик рассказал свою версию гибели группы Дятлова
— Погибли они по разным причинам. Трое были обнаружены 27 февраля в снегу на склоне. Манси нашли одного, проводники с собаками под слоем снега нашли другого. Они все находились в одной цепочке от кедра до палатки на определенном расстоянии друг от друга. Еще двое найдены у кедра. А четверо были найдены в мае под глубоким слоем снега. Они пытались там построить себе пещеру, сделали даже настил себе. Но смерть их все-равно настигла.
— Есть версия, что дятловцы погибли в другом месте и палатку переносили?
— Я с этим абсолютно не согласен. Палатка была поставлена нормально. Они разровняли снег, выложили лыжи, потом рюкзаки, потом уложили телогрейки и только потом поставили палатку. Это все они делали в спокойном состоянии, и все, что их настигло, настигло позднее. Потом, если бы палатку переносили посторонние люди, а не туристы, то они неминуемо в каком-то компоненте ошиблись бы. Топоры, пила, печка лежали у них отдельно, у входа в палатку. Причем ясно было, что они не собирались печку ставить. В печке находились заготовленные дрова для растопки. Все это находилось в походном состоянии. Никто посторонний так бы не сделал. Та же нарезанная буженина, которую собирались, но не успели съесть — все это говорит о том, что это делали сами ребята.
— Говорят, вы, даже когда нашли покинутую палатку, еще верили, что кого-то удастся найти живым?
— Мы были в каком-то шоке. Основной вопрос был тогда, действительно, такой: можем мы их живыми найти или нет. Судя по следам, было понятно, что они босиком ушли вниз по склону. Исходя из этого не сложно было предположить, что с ними произошло что-то серьезное и мы их уже вряд ли живыми найдем. Но надежда у нас, молодых ребят, оптимистов по своей натуре, еще была. Мы тогда, кстати, 26-го вечером распили флягу спирта, которую взяли из палатки Дятлова. И пили за здравие, за надежду найти ребят. Только наш проводник, местный охотник Иван Пашин, сказал, что пора пить не за здравие, а за упокой.
— Почему?